Легендарный фотокорреспондент, краевед Искандар Шамсутдинов. Удивительно редкая и штучная судьба
История газеты «Вперёд» – это история нашего города, нашей области, нашей страны. И вместе с тем – непохожие судьбы множества интересных людей, уникальных личностей, оставивших заметный след в истории газеты.
Среди них – легендарный фотокорреспондент, краевед Искандар Шамсутдинов. Удивительно редкая и штучная судьба. На мой взгляд, он и Евгений Скобелкин были живыми и яркими артефактами истории: без них уже не представишь ни троицкую журналистику, ни «Вперёд». И только сейчас осознаешь, что мне выпал счастливый билет поработать и тесно пообщаться с ними.
Так вот, 2 декабря газета «Вперёд» будет отмечать столетний юбилей, а первого декабря – день рождения у Искандара Шамсутдинова. Ему бы исполнилось 89 лет. Нашего фотокора не стало четыре года назад. Он ушел в апреле, на 85-м году жизни.
Более тридцати лет Искандар Шамсутдинов был летописцем городской и сельской жизни, добывая для редакции уникальные снимки. Преданные читатели газеты наверняка помнят его: всегда энергичного, подтянутого, с фотоаппаратом в руках.
Фотографией он увлекся в школьные годы. Свои первые снимки Искандар сделал трофейным фотоаппаратом «Кинап», в котором еще использовались фотопластины.
После школы Искандар пошел работать на обувную фабрику. Сначала был учеником обувщика, потом мастером. В 1954 году его призвали в армию, направили на службу в погранвойска. Три года он провел на Сахалине. В память о службе привез альбом с фотографиями своих сослуживцев, которые делал сам. Эти черно-белые снимки до сих пор бережно хранятся в семьях детей Искандара Валеевича.
Демобилизовавшись в 1956 году, он вернулся в Троицк, на свою родную обувную фабрику. В те годы она называлась не иначе, как фабрика модельной обуви – выпускаемые модели утверждались только Московским художественным советом. Работая обувщиком, Искандар Шамсутдинов не оставлял своего любимого занятия – он по-прежнему фотографировал для фабричной стенгазеты «Обувщик». Подходил к этому делу ответственно, с душой, а потому производственники, которых он снимал, получались на фотографиях выразительными, интересными, без пафоса и напряженности.
Талантливого стенгазетчика на одном из семинаров заметил тогдашний редактор газеты Абдулла Файзуллин. Делая обзор стенных газет, он похвалил Искандара, в том числе, за один критический фоторепортаж, в котором справедливо осуждались действия главного инженера фабрики.
— Вот смелый гражданский поступок рабочего, указавшего на недостатки руководства, – поддержал редактор и пригласил Искандара Шамсутдинова к сотрудничеству в качестве нештатного корреспондента.
Спустя несколько лет он уже станет штатным фотокором, сменив шумный цех на небольшую фотолабораторию, которая располагалась рядом с кабинетом редактора. Поначалу было немного непривычно, но новая, беспокойная редакционная жизнь постепенно затягивала, и трудно было представить, как он раньше жил без газеты.
Из воспоминаний Искандара Шамсутдинова:
— Помню первый день, когда я пришел в новый коллектив. Редактором тогда уже был Евгений Иванович Скобелкин, а его заместителем – Алексей Антонович Фисенко. В партотделе работала Ия Полякова, в сельхозотделе – бывший фронтовой разведчик Николай Махновский, «зубр» газетного дела Алексей Неверов. У них я учился журналистскому мастерству, находить интересные темы для репортажей и неординарных героев.
Уж кого-кого, а героев для фоторепортажей у Искандара Шамсутдинова, пожалуй, было больше всех. В те времена газета была одна на весь город, выходила почти ежедневно и обязательно на первой странице красовались портреты передовиков производства.
Где же столько передовиков брали? Сейчас трудно поверить, но раньше в Троицке и в районе все действовало и работало: фабрики, заводы, колхозы, совхозы… Работы фотокорреспонденту хватало: с утра – на производство за передовиками, после обеда – на различные мероприятия, а еще успеть напечатать фотографии для нового выпуска газеты. Рабочий день получался ненормированный, но Искандар Валеевич все успевал.
В объектив его камеры попадали знаменитости. В советскую пору в Троицк часто приезжали актеры, драматурги, певцы, космонавты, известные политики. Некоторые приходили на встречу в редакцию.
Вот только некоторые фамилии тех, кого запечатлел на своих фотографиях Искандар Шамсутдинов: актер театра и кино Лев Прыгунов, известный шахматист Анатолий Карпов, певец Бедрос Киркоров (отец Филиппа Киркорова), знаменитый следователь по особо важным делам Генпрокуратуры СССР Николай Иванов, которого вместе с Тельманом Гдляном конце 1980-х и начале 1990-х знала вся страна как «главных борцов» с коррупцией, писатель сатирик Аркадий Арканов… Всех не перечислишь.
Искандар Валеевич умел как-то по-особому расположить любого человека к откровенной, дружеской беседе, он легко сходился с людьми, вне зависимости от их ранга.
Писатель-журналист Анатолий Столяров вспоминает, что фактически редакция начиналась не с редакционного кабинета, а с фотолаборатории Искандара Шамсутдинова (речь идет о времени, когда редакция, располагаясь в крыле здания нынешней администрации, вход с улицы Климова – прим. Авт.) Так вот там, на первом этаже, в укромном углу под величавой чугунной лестницей находился самый мужской кабинет редакции. В нем сильная половина «вперёдовцев» неограниченно курила, спорила, говорили вслух, о чем хотелось.
— В фотолаборатории всегда были наглухо закрыты окна, и только в свете красного фонаря можно было разглядеть чеканный профиль ее хозяина. Нелегкая ему выдалась судьба, всякое в ней случалось. Лишь одного никогда не было – вранья. Сколько раз власть предержащие командовали ему: «Это не снимать!» Он снимал. Тайком, но снимал, вопреки угрозам и нажимам (такое время было). Но, благодаря стоическому упрямству и настоящему мужеству И. Шамсутдинова, в истории города сохранились редкие его страницы. Чего только стоит запечатленный на пленке взрыв жемчужины архитектуры города – Михайловского собора!»
В этом с Анатолием Столяровым нельзя не согласиться. Искандар Валеевич был единственным, кто сумел запечатлеть на пленку момент взрыва Михайло-Архангельского собора. Сегодня эти невероятные фотографии представляют большую редкость.
Автору этих строк Искандар Шамсутдинов рассказывал о тех трагических событиях:
— Дату взрыва назначили на 24 июня 1967 года. Естественно, власти не хотели, чтобы кто-то снимал. Но наш редактор сказал, чтобы я сделал это для истории. Так как ребята из милиции меня знали, то пропустили в тот день на безопасное расстояние. Я стоял возле бывшего здания техникума механизации (ныне ЧелГУ), и там все хорошо просматривалось. Центральная площадь и место взрыва были оцеплены. Но несмотря на то, что было четыре часа утра, людей на площади собралось достаточно много. Накануне вечером я заглядывал в храм, и мне взрывники показали, как они внутри установили малыми дозами взрывчатку: метр на метр. Смотрелось очень красиво, провода блестели, как паутина, я не удержался и заснял, но один коллега мне удружил: потерял негатив, так я и не напечатал те снимки. Никогда не думал, что мне предстоит снимать гибель святыни! Хорошо помню, что был один мощный взрыв – краткий, как оружейный выстрел, но такой силы, что меня аж пошатнуло. И я немного опоздал нажать кнопку на фотоаппарате. Все было настолько чудовищным, что я не верил своим глазам. Всего один взрыв превратил огромное грандиозное творение русского искусства в груду щебня и обломков.
К сожалению, ничего нельзя вернуть. Но сохранились эти впечатляющие кадры – словно мост в историю…
Искандар Шамсутдинов был предан газете, был предан своей семье. Сегодня память о нем бережно хранят две его дочери: Нурия и Альфия, четверо внуков и пятеро правнуков. С супругой, Розой Гарифовной, они прожили долго и счастливо более полувека.
Из воспоминаний Нурии Зайнуллиной, старшей дочери Искандара Валеевича:
— Папа мой был очень веселым, добрым человеком, на все руки мастер. Все знакомые, соседи, если что-то у них ломалось, всегда приносили к нам. Помню, он сидел за столом, а перед ним лежали различные инструменты, запчасти, какие-то механизмы, которые нам, детям, не разрешалось трогать. Он всегда что-то ремонтировал, чинил: кому-то часы сделает, кому-то фотоаппарат, кому-то радио. Папа был самородок. Он сам овладел фотоаппаратом и научился фотографировать. Когда мы жили на улице Ленина в небольшом саманном домике, он умудрился на кухне отгородить маленькое пространство для фотолаборатории, которое можно было затемнять. До сих пор помню, как я сидела рядом с ним в темной комнате, освещенной красным фонарем, а на листе бумаги вдруг появлялось изображение. Для меня это было настоящее волшебство, а папа казался волшебником!
Марина Клайн, газета Вперед
